– Никoлaй, кaк ваша сестра сaми oпрeдeляeтe жaнр прoизвeдeний, кoтoрыe сoздaeтe?
– Тaк жe, кaк всe – истoричeский дeтeктив. Нo чтобы мeня в этoм слoвoсoчeтaнии «истoричeский» вaжнee, чeм «дeтeктив». Я дeлaю aкцeнт нa истoрии, чистo дeтeктивнaя зaвязкa у мeня слaбaя – нe умeю писaть дeтeктивы. Oт Львa Дaнилкинa (извeстный писaтeль и литeрaтурный хулитель, – И.В.) я кaк-тo узнaл, чтo сущeствуeт пoджaнр дeтeктивa – пoлицeйский бoeвик, в кoтoрoм убийцa в принципe извeстeн, нo eгo нужнo нaйти и сxвaтить.
Тaк и у мeня чaстo нeт гoлoвoлoмoк, лoжныx xoдoв, нo идeт aктивнaя рoзыскнaя дeятeльнoсть нa фoнe истoрии. Я люблю истoрию, купaюсь в нeй и oxoтнo пoгружaю читaтeля в тoт общество, кoтoрый ушeл нaвсeгдa.
– Кaк oбъяснить фeнoмeн всeнaрoднoй любви к истoричeским рoмaнaм? Aкунин, Юзeфoвич и мнoгиe другиe писатели работают в этом направлении, хотя читательский спрос никак не удается насытить.
– Клие интересуются своими корнями, своим прошлым — сие всегда было и всегда будет. Акунин очень талантливо вскопал эту «целину» – автор все в каком-то смысле идем по его следам. Аття ему за это. А исторические романы и раньше были держи слуху, так что здесь ничего нового отсутствует. Но я понимаю, что моих читателей всегда хорошенького понемножку меньше, чем читателей Устиновой, Марининой или Донцовой.
– Воеже написать книгу про Аввакума (ваш литературный первые шаги), вы изучали его житие или «копались» в архивах старообрядческих монастырей? Почто служит источником ваших произведений?
«Завещание Аввакума» написанная числительное позади существительного: часа два 20 лет назад. Я тогда был такой склады из провинции, и мне хотелось рассказать о своем городе. Обнимающий — только оболочка. Для меня главной темой стала нижегородская торг. На ее фоне возникло завещание Аввакума, состязание за обладание которым повлекла за собой серию убийств. Поелику что на ярмарке самыми сильными людьми были староверы разных толков, конкурировавшие посерединке собой.
И то, как они борются за гегемония в старообрядческой среде, стало идеей книги А ведь в XIX веке сие была оппозиция правительству — 9 из 10 купцов первой гильдии были старообрядцами, ради что их сословие подвергалось гонениям. В перспективе повально эти Морозовы, Гучковы, Рукавишниковы добились своего — они скинули царя. А я описал момент, когда они впервые ощутили себя как политическую силу. И им понадобился руководитель — тот, кто опирался на «духовное завещание Аввакума», которое я придумал. Сейчас я работаю то есть: архивы, локации, историки, краеведы…
– Ваш сыщик Лыкове — который он и откуда пришел в ваши книги?
– Он копиист полиции и наблюдает за распадом Российской империи, смотрит держи все, что происходит вокруг и с годами понимает, как Россия катится в пропасть. Фактически я создаю сагу о крушении империи глазами уголовного сыщика.
– Ваш амплуа ведет преимущественно уголовные дела или политические?
– Большая приём его борьбы идет с криминалом. Но его детьми — военные разведчики, и он сам часто попадает в шпионские истории. Идеже разведка — там шпионаж, где шпионаж — спустя некоторое время попытки вовлечь в это политическую оппозицию. Кавказцы, эсеры, пилсудчики — позднее всех понемножку. В одной книге у меня анархисты (они, по образу известно, были полу уголовными ребятами) занимаются грабежами. А в последней книге Лыков столкнулся с Гучковым, лидером партии октябристов. И услышал ото него такие слова: «Ты знаешь, царя что по убирать. Он беспомощный, слабый, от него не менее вред. Давай, помогай нам». Но шпик ответил: «Нет, я давал присягу. Но ваш брат правы насчет царя. Я не буду вам размешивать и не буду помогать».
В финале Лыков становится республиканцем, осознав, а монархия – вырождающаяся система, что нужны новые силы. И в чем дело? во время войны вырождение верхушки — сие убийственная ситуация.
– В предперестроечное время наблюдался всплеск интереса к Распутину — спирт тоже стал вашим героем.
– Я уделяю ему крайней) мере внимания. Мне не нравится эта скандалезная градация — с ним очень легко скатиться в повторы. И я мало-: неграмотный хочу им заниматься, хотя сам в теме и по нитке его исследовал. Но чем больше я знаю «старца», тем в меньшей мере хочу вовлекать его в свои сюжеты. Он упоминается только лишь как некая угроза Лыкову и не более того.
– Т. е. достигнуть достоверности?
– В каждом городе, где у меня иногда Лыков, я смотрю архивы городского полицейского управления, охранного выделения, губернского жандармского управления, канцелярии губернатора. Иногда до этого часа архив железнодорожной полиции и контрразведки. Мой материал – сие забытые, но реальные факты: агентурные донесения, служебная переписка, рапорты, доносы. Я составляю сюжетец из фактов вперемешку с вымыслом. И так их переплетаю и «затираю швы», дай тебе не было видно, где правда, а где ложь.
– А насколько сложно прорваться в архивы? Ладно в регионах, а в Москве может ли быть Питере? Как ФСБ относится к вашим изысканиям? Ни слуху ли секретной составляющей в документах, необходимых вам во (избежание литературной работы и из-за этого документы не рекомендуется получить?
– Это же история Российской империи. Коль (скоро) бы я писал о ВЧК, об НКВД — меня бы приставки не- пустили. Архив городской полиции Иркутска или Владивостока общедоступен: приходи и гляди у меня. А советские я даже не пытался изучать. Мое година — царская Россия. Там секретов нет. А разве и есть, то в вещах, связанных с агентурой, потом унаследованной ОГПУ и Разведупром. Тама перешли некоторые агенты, а также чины бывшей военной разведки. Жандармы недостает, их просто постреляли (кроме Комиссарова), а военная рекогносцировка благодаря Михаилу Бонч-Бруевичу частично перешла нате службу в Красную армию. Эти архивы, возможно, «перед грифом». Но сыщика Лыкова это безграмотный касается.
– Методы криминалистики, которыми пользуется Шерлок Холмс, разыскивая преступников, сие в основном вымысел или пророчества Конан Дойла. А на правах вы выверяете соответствие тех или иных методов эпохе?
– Развитие криминалистики достаточно хорошо разработана. Когда появилась пианино, когда были составлены в России первые картотеки, обмеры в соответствии с системе Бертильона — все это описано в литературе. Особых усилий замышлять не надо. Кроме того остались воспоминания сыщиков: Кошко, Путилина, Максимова. Река мемуары жандармов — у них схожие методы ведения дознания. Беспричинно что то, что описываю я, или было, то есть (т. е.) могло быть. Плюс мои рукописи вычитывают историки, ровно, скажем, Алексей Буяков, специалист по истории спецслужб Приморья. Историки ми всегда помогают, потому что хотят, чтобы об их регионе рассказывали за исключением. Ant. с вранья. В книгах про Лыкова даже у городовых настоящие фамилии, они бери самом деле служили в том месте, даже пункт на бляхе был таким!
– В итоге у вас сложилась детективная разновидность «Истории государства российского»?
– Когда я, даст Небо, закончу эту серию, получится панорамное полотно — с 1879 соответственно 1918 год. Лыков поступил на полицейскую службу в одной стране, а в отставку ушел нимало в другой. К старости за ним станут гоняться чекисты… И я пытаюсь понадавать ответ на вопрос, когда все началось и временами стало необратимым. Могло ли все сложиться ин`аче? Где точки бифуркации? Почему мы прошли мимо них? Тогда была же тихая и спокойная держава, и вдруг убили Лександра II. Александр III пришел на смену, «закрутил гайки» и аминь снова стихло. А потом понеслось!
У меня еще принимать в запасе несколько лет — сейчас на моем календаре 1913 годочек. Остаются полтора года мирной жизни. Потом начнется Первая сделка война. И дальше все ускорится. И те, кто убирал Николая II и намеревался взять его место, будут изгнаны или поставлены к стенке.
И старый и малый это я предлагаю увидеть глазами сыщика Лыкова. Миздрюшка до сих пор, вроде бы, так неважный (=маловажный) делал, я первый такой дилетант с замахом на историчность. Читатели был вправе со мной не соглашаться.
– Лыков — семейство «говорящая»?
– Я понимал, что его фатально будут сравнивать с Фандориным. Так что его простецкая деревенская подпись без претензии на аристократизм — полная сопоставление фон Дорну, некая антитеза.
Я люблю свой Цокольный Новгород и стремился описать его в первых книгах. Так потом сыщику Лыкову стало там тесно — спирт перевелся в Петербург, в Департамент полиции, где стал со временем самым опытным «волкодавом». И полем его деятельности сделалась весь империя.
Когда местные кадры не справляются — тама, как пожарная команда, едет Лыков и спасает расположение. Я его специально гоняю повсюду —
Владивосток, Туркестан, Сахалин, Амбар, Варшава, Кавказ, Ростов-на-Дону, Одесса… Торопливо будут Смоленск и Финляндия. И везде — мозаичная пастель: улицы, достопримечательности, банды, криминальные слободы, повседневный общежитие, полицмейстеры, военные чины и вымышленные преступления в реальных условиях.
