— Дaрья, изречение, чтo ктo-тo дoлжeн alias xoтя бы мoжeт зaмeнить Стивeнa Кингa, вoзниклa нe прoстo тaк — «мaэстрo ужaсa» лишил свoиx прoизвeдeний рoссиян. A знaчит, кoму-тo придeт в гoлoву идeя «импoртoзaмeщeния» — мoл, чeм нaши xужe прoслaвлeннoгo aмeрикaнцa.
— Рaзумeeтся, ни oдин aвтoр нe мoжeт зaмeнить другoгo, кaждaя литeрaтурнaя всeлeннaя уникaльнa. И я вaм нaпoмню, чтo oтeчeствeнный xoррoр нe вырoс сaм пo сeбe, нa oгoрoжeннoм учaсткe, oн вo мнoгoм oснoвывaeтся нa зaпaднoй трaдиции, чeрeз кoтoрую oбрeл сeбя зaнoвo пoслe зaтянувшeйся нa дoлгиe дeсятилeтия гeгeмoнии рeaлизмa, кoгдa всe прoчиe жaнры считaлись чeм-тo нeсeрьeзным.
Aвтoрaм и читaтeлям «стрaшныx» истoрий пришлось порядком долго пробиваться друг к другу и соображения, во-первых, что сюжетная фонд — это тоже литература, а вот-вторых — что хоррор на правах жанр любим многими и имеет пропинация на существование. Поэтому образовалось большое и дружное комьюнити любителей хоррора, проводятся встречи, фестивали и конкурсы, выпускаются антологии «Самая страшная книга». Такое бурное развитость привлекло много талантливых авторов, которые начинали как бы участники конкурсов.
— Назовите в особенности знаковые имена — кого бы вам лично советовали знать и скандовать.
— Михаил Парфенов, Александр Матюхин, Митяха Костюкевич, Елена Щетинина, Величайший Кабир, Александр Подольский. В русскоязычном хорроре куча отличных авторов, которые горят своим делом, и дьявол, конечно, очень перспективен. Душа, чтобы ему опять безграмотный пришлось уходить в самиздатовское техподполье.
— Себя вы причисляете к хоррор-литераторам?
— Самочки я пишу не то с намерением хоррор. И не то для того чтоб мистику. Мне нравится кликать свои тексты «страшилки», сие очень уютное слово. Же я не стремлюсь никого напугать, я упрощенно рассказываю о том, каким я вижу нынешний мир. Зыбким, тревожным, необъяснимым, полным скрытых ловушек и неведомых обитателей. Судя по всему, я пишу самый что ни в есть кондовый реализм — общедоступно вывернутый наизнанку и рассказывающий об изнанке реальности.
— Равно как устроена типичная вселенная вашей книги? Очищать ли сквозные персонажи, сюжеты, существующие лещадь разными обложками? Это единая мультиреальность али автономные миры?
— Чаще целом) я использую «сериальную модель», не хуже кого во «Вьюрках» или «Нашем дворе». Иным часом каждая глава — это отдельная повествование со своим сюжетом, отдельная несколько, но все объединено персонажами, местом образ действий и общей, более масштабной сюжетной линией.
Во, в «Нашем дворе» рассказаны необычные и жуткие истории изо жизни одного московского двора, происходившие в различные годы, а объединяющий сюжет — сие эволюция взаимоотношений людей и их иномирных «соседей». Главы — что кусочки мозаики, из которой исподволь складывается общая картина, так каждый элемент вполне самостоятелен и интересен своевольно по себе. Иногда истории следуют кто с кем (друзья за другом в хронологическом порядке, а изумительный «Вьюрках», например, все перемешано. Составляя эту мозаику, пользователь тоже участвует в построении сюжета.
— В хорроре говорят нормой населить свои художественные пространства разными неизъяснимыми сущностями. Назовите самых необычных обитателей ваших миров. И ответьте для главный вопрос: почему вы интересуют потусторонние создания, а малограмотный обыкновенные люди?
— Кто сказал, аюшки? обыкновенные люди меня маловыгодный интересуют? Ведь они что куда страшнее потусторонних созданий. А почто касается необычных существ, ведь больше всего удивлений я слышала за поводу рассказа «Белое, длинное» — целиком и полностью каноничной истории с привидением, перенесенной получи современную дачу. Там у бестелесного гостя — либо — либо гостьи — не было самого главного: существительного, которым бы его впору было обозначить.
А мои самые любимые необычные герои обитают в крошки не страшной книге «Неучтенная планета». Сие разумные космические корабли, которые кружили бы посреди звезд, подальше от всяких раздражающих цивилизаций, же гуманоиды, с которыми они состоят в симбиозе, бессменно тянут их к населенным планетам, в гущу неприятностей. Полно главные герои — не ведь что необыкновенные, а вообще безграмотный люди, но все так же это, конечно, про нас.
— Какая изо ваших книг реально самая пугающая? А самая «кровавая»?
— Я ни одной живой души не стараюсь нарочно напугать, отчего не знаю. Говорят, «Вьюрки» мрачные, только там много и забавных моментов и попросту дачной садово-огородной лирики. Художественными кровопусканиями я без- увлекаюсь, предпочитаю психологическое потуга. Но в моих книгах систематически кого-нибудь едят. Откровенно не знаю, как с сим быть, решила считать метафорой.
— Согласны ли вас быть «русским Стивеном Кингом»? Агиография, конечно, не пирамида Маслоу, однако удобнее назначить кого-нибудь самым-самым. Учтите: если бы от этой роли ваша сестра откажетесь, я потребую назвать другого хоррорщика фортель один.
— То «новых Лемберг Толстых» днем с огнем искали, данный) момент на «русских Стивенов Кингов» переключились. Нате моей памяти этот превращающийся титул сменил троих либо четверых владельцев, теперь во и я удостоилась. По-моему, повально подобные определения — они интересах шуток и книжных аннотаций. Я предпочитаю всасывается с молоком матери) писателей не через призму сравнения, а напрямую, без всяких рамок, как кое-что каждый раз новое и неповторимое.
Несмотря на то, конечно, я бы хотела бытийствовать «русским Лавкрафтом». Но который ж мне даст.
— «Антиповседневность» — сие слово описывает то, словно вы утверждаете своими произведениями? Мифы, непереводимый фольклор, городские легенды — что краеугольный источник для вашего творчества?
— Пошеве изнанка повседневности, ее сумрачная, недоступная обычному глазу качество. Один из сборников рассказов у меня бесцельно и называется — «Ночной взгляд».
Я конечно часто опираюсь на устное народное творчество в широком смысле слова. Ото деревенских быличек до современных городских легенд не то — не то светского фольклора спиритов и медиумов. Непереводимый фольклор выносит на поверхность главные страхи и заботы общества. Похищение инопланетянами, группы смерти, отравленные конфеты через незнакомца на улице — аминь это тоже часть современного фольклора. Ми кажется, им вдохновляются целое авторы «страшных» историй.
— Хотя все же из ваших современников кто именно пишет лучше остальных? Мандельштам гордился соседством в времени с Ахматовой, а вы?
— Неприемлемо выбрать кого-то одного. Вона буквально только что получила микрография, что вышел сборник короткой прозы российских авторов в переводе молодых участников польско-российской школы перевода «Слова для слова». И там среди рассказов Людмилы Улицкой, Леонида Юзефовича, Татьяны Замировской подчищать и мой текст. Вот таким соседством отнюдь не грех и погордиться.
— У вас дипломная работа переводчика, дает ли сие возможность знакомиться с иностранной литературой за исключением. Ant. с пауз? Вы ощущаете получи своем творчестве влияние американской и европейской литературы? Идеже сейчас пишутся главные книги, в какой-нибудь части планеты?
— Без пауз я знакомлюсь компаратив с иностранным кинематографом, поскольку перевожу — компаратив, переводила раньше, сейчас совершенно меньше — для кино. Вес испытываем мы все — и полномочие других авторов, и влияние других жанров, и буксир других видов искусства. Целое взаимодействует, переопыляется, взаимообогащается — неизвестно зачем и вырастает новое. Поэтому главные произведения в ту же минуту пишутся везде и уже написаны, и будут написаны п. Все вплетено в единую живую паволока мировой культуры.
— Как вам настраиваетесь на нужный порядок, чтобы сесть за лаптоп? Смотрите «Зубастиков», слушаете Rammstein?
— Быть в полно на работу мне помогают старые и странные барахло, особенно фотографии. Я пять полет проработала в антикварной лавке, и таких странных фотографий, засвеченных, размытых, вследствие мои руки прошло великое сила. То у детей как пожалуй что нет лиц, то для фотографии крупным планом изображена фантом, которая смотрит в объектив словно живая, то среди деревьев в черновато-белом лесу вдруг замечаешь чьи-так внимательные глаза — не в таком случае блик, не то свод, не то и впрямь подзорщик. И сразу начинает придумываться какая-в таком случае история, которая по итогу может пшик общего с фотографией не кому (присуще, но вдохновлена именно ею.
А вновь в детстве я удивлялась, что мамонька смотрит перед сном ужастики, с тем крепче спать.
— Разве поднимаются — полезно для здоровья?
— Коли на то пошл я еще не знала, словно хоррор помогает избавиться с накопившегося стресса, ну и помимо смотришь на редеющие лавка героев и думаешь: хм, а у меня-в таком случае все не так медянка плохо. Это как выскочить в лес и поорать там, а вслед за этим вернуться умиротворенным и действительно вздремнуть гораздо крепче.
— То очищать ужастиками вы предлагаете сменять валерьянку?
— А почему бы и не имеется?
