Сoциaльнaя притчa, пeрexoдящaя в этнo-триллeр, рaсскaзывaeт oб утрaтe мeтaфизичeскoй сути дeрeвeнскoй жизни. В oснoвe сцeнaрия — пьeсa тaтaрскoгo дрaмaтургa Мaнсурa Гилязoвa, сущeствeннo пeрeдeлaннaя мoлoдoй кинoкoмaндoй. Дeйствиe пьeсы, пoстaвлeннoй в нeскoлькиx тaтaрскиx тeaтрax, прoисxoдит в дeрeвнe кряшeн Сaрсaз Кюл, чтo oзнaчaeт «oзeрo жeлтoй глины». Жили в нeй тaтaры, испoвeдующиe прaвoслaвиe. В свoй пoслeдний дeнь стaрик Микулaй прoживaeт всю свoю зeмную житьё-бытьё. Мaнсур Гилязoв писaл o тoм, чтo дeрeвeнь всe мeньшe, a сыны) Адама oдурмaнeны Интeрнeтoм и зoлoтым тeльцoм, рванули в зловонные города. Его Микулай противостоит концу света. Молодое родословная увидело новые смыслы.
Это история не непринужденно об уцелевшем жителе богом забытой деревни, а о забытьи, в которое погружается смертный, не желая знать, что происходит в мире. Чтобы через деревню ритуально проносят гроб жертвы афганской войны. Двое года назад, когда снимался фильм, никто неважный (=маловажный) придавал значения этой величественной сцене. А теперь симпатия стала зловещей.
Микулай — зрелый человек, а жена у него новобрачная (прекрасная работа Екатерины Агеевой). Ребенка она ждет 16 месяцев. Утроба у нее как шар. Да и Микулая мать вынашивала 12 месяцев. В деревне появляется мужчина, утверждающий, что он сын Микулая от Анфисы. Некто словно неживой, какое-то напоминание о светлой стороне сознания отца. Дорого в нем больше тьмы, обаяние отрицательное. Сын говорит отцу: «Я хочу, с тем ты перестал играть в куклы и уехал». Начинается скитание по мертвой деревне. За каждым поворотом — дикий страх, так что вздрагиваешь в темноте кинозала.
Когда-никогда проект только запускался, молодая команда позиционировала себя на правах провинциалов, решивших сломать представление о том, что до сих пор возможно только в столице. Решили развивать региональное стереокино, чтобы у тех, кто выучился в Москве, была сбыточность работать дома. Снимать «Микулая» должен был пубертатный режиссер, неожиданно свернувший в политику, и проект перешел к молодым. Менялись и актеры. В итоге пригласили «федералов», чисто не только в Татарстане, но до недавней поры в постсоветских среднеазиатских республиках называли россиян. Помню, получи и распишись мероприятии в Узбекистане официанты пересаживали москвичей со словами, который эти места предназначены «националам», своим, узбекам, а неважный (=маловажный) «федералам». Рудимент не изжит. Ильшат уверен, что такое? ни один из татарских актеров не потянул бы главные роли.
«Микулая» снимали перед Казанью, объездили 17 деревень, пока не нашли кряшскую, идеже разрешили перекрасить заборы. А деревня на экране нарядная, стены домов украшены орнаментами. Женская половина человечества в национальных костюмах прекрасны, а уж как поют! В деревне живет десяток бабушек. Каждое утро они приходили получи площадку со своими стульями, раскрывали зонтики, давно вечера наблюдали за происходящим.
На «Киношоке» изображение вызвала противоречивую реакцию. Узбекский режиссер Хилол Насимов, представлявший микрофильм «Наследие», прямо спросил: «Ты мусульманин?» Получив рескрипт: «Я ближе к суфизму, во мне есть и прочие культуры» — резко отреагировал: «Как так? Либо суннит, либо нет».
34-летний Ильшат Рахимбай — выпускник факультета искусство кино и телевидения Казанского университета культуры и искусств — снимал альтернативные татарские клипы. Началось весь с сопротивления прививке и фингала, полученного в детском саду. Раз уж на то пошло проявил характер. Поступил на музыкальный факультет педагогического университета, а минуя три года резко решил стать режиссером. Пока в седьмом классе отец подарил ему камеру, и Ильшат начал лишать все подряд — ногти, ноздри… Когда в Казани открылся режиссерский психфак, поступил туда, понимая, что профессии надо перенимать самому.
Как появился в проекте Виктор Сухоруков? Прогноз под него не писался. В голову не приходило, ровно актер такого уровня, опять же «федерал», может сниматься у дебютантов с Татарстана. Однако через председателя местного Союза кинематографистов Ильдара Ягафарова и его однокурсника Владимира Вдовиченкова прогноз попал к Сухорукову. Через неделю он сказал эталонно так: «В чем сила, брат? В сценарии». Ролька сына Микулая предложили Вдовиченкову, но он был занят. Возник чисто вариант казанский парень, похожий на Сухорукова. Просмотрели 70 актеров, предварительно чем остановились на Иване Добронравове. На кряшена симпатия не похож, что и требовалось. По сценарию его деятель — сын Анфисы (ее сыграла Варвара Шмыкова), а симпатия — приезжая. Ход с сыном подсказал живший в то момент в Казани Тимур Бекмамбетов. Насколько помог — судить причудливо, но картина снята уверенной рукой. Оператором стал сын Казани Юрий Данилов, снимавший все клипы Моргенштерна. Сие он посоветовал собирать актеров под стать Сухорукову.
«Виктор Сухоруков — энергетическая стамуха. Мы понимали, что это абсолютное наставничество с его стороны, — говорит Ильшат. — Оный уровень профессионализма, который он показал, задал планку нашей команде. У него всякий раз как минимум пять-шесть вариантов игры. Спирт ни разу не пообедал. Такое ощущение, почему Виктор Сухоруков был всегда в голове. Других вариантов и водиться не могло».
Приходилось преодолевать пуританские взгляды, ослушивать, что «кряшены не могут думать о сиськах», почто тема эротики неприемлема. На «Киношоке» узбекский сотоварищ возмущался тем, что мать Микулая Анфиса дает уроки любви местным подросткам, а сие противно его душе. Именно с наличием таких эпизодов связано анофтальм бюджета у картины. Минкульт в поддержке отказал. «Часто самочки авторы не могут многое себе позволить. Изумительный время съемок я тоже боролся со страхами. Они связаны с тем, почто придется за всех отвечать, смогу ли находиться (в присуствии) смиренным, побороть в себе разрушительные вещи, в которых кроется дух тьмы. Там, где ты меньше всего ожидаешь. Чертенята сейчас начали показывать хвостики и копытца. Их было бог не обидел. Я понимал, что это будет битва жизни. Только и можно было дать задний ход. Многие меня безграмотный узнают: голос другой, изменилось лицо за момент съемок. Фильм научил нас смиренности. Я понимал, что-то мы несем нечто очень нежное, и в любой не уходи оно могло быть разрушено».
