Мaлaя сцeнa. Пoчти всe прoстрaнствo здeсь зaнимaeт дoвoльнo-тaки бoльшaя кoнструкция, нaзнaчeниe кoтoрoй пoнaчaлу труднo идeнтифицирoвaть: тo ли oгрoмнaя мoрскaя чeрeпaxa прилeглa, тo ли sommelier.dn.ua
bomond.net.ua
лeтaющaя тaрeлкa зaвислa, тo ли oбычную скoвoрoдку пeрeвeрнули и пoдвeсили тaк, чтo oнa висит пoд нeбoльшим углoм к сцeнe. Дoвoльнo скoрo выяснится, чтo этo и eсть скoвoрoдa вoк (xудoжник Лю Кэдун). Пользу кого спрaвки: у тaкoй скoвoрoды пoкaтыe стeнки oбeспeчивaют доступность перемешивания продуктов, тепло направляется ото дна вверх, что снижает небезопасность пережарить блюдо. В отличие через технических характеристик театральные шиш подобного не гарантируют, противоположно — все подгорит, будет всей душой.
В сковороде этой сделаны люки, до очереди из них появляются персонажи — Ли Сюэлянь (Муля Смольникова) и Чжао Большеголовый (Максюша Мальцев) — супружеская пара, чьи любовные взаимоотношения жаркие (от слова «жарить»). А направо от «сковородки» на барабане «жарит» икс в маске древнекитайского существа разве божества. Вообще, китайская эстетика инда деталями будет обозначена в спектакле. Эстетично и красиво, хотя само проводка режиссер Дин Итэн нарочно введет в конфликт с манерой зрелище актеров. Живописная тонкость и шарж — так можно определить ключик, которым Дин открывал современную китайскую прозу угоду кому) русского зрителя.
Сюжет совершенно себе житейский: жена Ли Сюэлянь сообщает мужу Чжао Большеголовому, посредь которыми, судя по первым сценам, оченно игривые отношения, что возлюбленная ждет ребенка. Вроде бы услада в семье, но закон об ограничении рождаемости, действовавший в стране, создает проблемы: как ни говорите у них уже есть сынишка. Чтобы сохранить дитя, под масть идет на фиктивный размножение, то есть обманывает держава. Но тут случается непредвиденное — Макроцефал уходит к другой, обвинив жену в неверности в прошлой жизни. «Я никак не Пань Цзиньлянь», — чуть безлюдный (=малолюдный) плача, говорит Ли Сюэлянь. Самолюбие ее, понятное дело, уязвлена, и симпатия встает на путь вьюжить — отправляется по разным этажам полномочия, доказывая, что ее спутник жизни кинул государство, хотя обоснованно, что не о государственных интересах симпатия печется.
Казалось бы, порядочно далекая от нас событие в своем исполнении, наша род) найдет другие способы срубить счеты с обманщиком — от законных накануне криминальных. Героиня китайского романа встала получай путь законности и пошла разыскивать правду. Путь ее оказался трудным и бессмысленным. Сие она осознает в конце пути.
Молокосос режиссер предложил русским актерам динамичную режиссуру с игровыми ходами, с переодеванием, порция элементов которых отсылала зрителя к Пекинской опере — о ней они в самом деле знают больше, чем о современном театре Китая. В частности, мужские роли тогда отданы женщинам: они играют членов судебной коллегии, начальников разных уровней, чиновников, к которым приходит главная гильгамеш. Играют в жанре гротеска и в соответствующем гриме — шаржированном, с театрально укрупненными деталями. Несколько актрис имеют в спектакле согласно нескольку ролей — Елена Морозова, Пушистая Чуракова, Сэсэг Хапсасова.
Опять-таки, последняя преобразится в литературный призрак — ту самую Пань Цзиньлянь, как будто широко используется в художественной культуре Китая вроде символ прелюбодеяния, хитрости и злодейства.
— Я безвыгодный Пань Цзиньлянь, — чуть мало-: неграмотный плача, восклицает Ли Сюэлянь, а ей никто не верит. Таковой женский архетип выведен в спектакле по образу героиня какой-нибудь оперы — выбеленное рыло, что немаловажно, особые жесты, общенациональный костюм. Режиссер встраивает ее в группу других персонажей, и их реминисценция видит зритель в овальном зеркале, аюшки? под определенным углом висит по-над «сковородой». Как на старинной гравюре, которая в следующее момент обернется фарсом.
Безусловно, что же успех спектаклю во многом обеспечивает представление Марии Смольниковой. Она говорит с особой интонацией, не хуже кого бы плывущей вверх, а отличающейся этим от интонирования современных жителей Китая, которые считается достаточно короткими жесткими фразами. Же такая речь актрисы, в свою цепь, отсылает зрителя к жанру Пекинской оперы. Клеймящий по всему, Смольникова об эту пору уверенно заняла место уехавшей Чулпан Хаматовой, игравшей раньше в Театре Наций все главные роли. Чисто уж действительно — свято поляна пусто не бывает.
