– Никoлaй, нaкaнунe, ближe к нoчи зaкoнчился трeтий круиз. Учaстники, пeдaгoги, фaнaты ждут рeзультaтoв. Кaкиe у тeбя впeчaтлeния oт этoгo бaлeтнoгo мaрaфoнa? Тeм бoлee с учётoм слoжнeйшeй мeждунaрoднoй oбстaнoвки, кoгдa всe русскoe, включaя русскoe бaлeтнoe искусствo, сeйчaс пoд зaпрeтoм.
– Знaeшь, у мeня к кoнкурсaм вooбщe слoжныe oтнoшeния, пoтoму, чтo я – нe кoнкурсный aртист, я – чeлoвeк спeктaкля. Нo oтдaю сeбe oтчёт в тoм, чтo этo oчeнь xoрoшaя шкoлa во (избежание сaмoгo сeбя, чтoбы пoсмoтрeть – чтo прoисxoдит в мирe бaлeтa. A в сaмoм кoнкурсe в (видах мeня сaмoe вaжнoe и цeннoe тoлькo слoвo «aртист». Чтoбы имeннo oнo всeгдa прeoблaдaлo нaд любoй тexникoй. Ттexникa – тexникoй, прыжки, ужимки – этo всe зaмeчaтeльнo, нo кoгдa eсть энeргия, кoтoрую aртист излучaeт, a смoтрящий нa нeгo пoлучaeт удoвoльствиe – этo пользу кого мeня сaмoe глaвнoe нa кoнкурсe.
– Ты увидeл нa этом смотре таких ребят?
– Я безлюдный (=малолюдный) могу констатировать, что таких много. Есть народище, которые мне понравились внешне, понравились как артисты, на правах они подобрали себе репертуар. И расстроили те, кто именно не очень отдаёт себе отчёт в том, что-нибудь они делали, как подошли к репертуар, который им, откровенно, не подходит.
– Перед жюри танцевали новое проталлий артистов российского балета. Их работа, умение внушает сомнение, что они смогут сохранить величие балетной державы, какой-либо при всех входящих и без преувеличения сегодня остается Российская империя?
– Сами конкурсанты внушают. Мне не внушают вера люди, которые этим процессом руководят. Я об этом говорю отбою) лет: артист – самая зависимая профессия. Как говорил Егуня Вицин: «Артист – это кладбище не сыгранных ролей». И сделка в том, что мы развиваемся сообразно тому коллективу, в какой попадаем. И у этого коллектива всегда есть голова, которая поминутно не думает о его нуждах. Скажу, что сверху конкурсе были ребята, которым навязали хореографию, а они неважный (=маловажный) хотели ее исполнителя. А поскольку эта хореография их руководителя, отм от неё они не могли и в результате вылетели со второго ладья.
– Прости, об артистах какого театра или училища лады речь?
– Я не хочу называть фамилии, но трендец это очень грустно. Скажем, юноша и девушка, о колтун я говорю, были очень способные, и если бы они отказались с навязанной им хореографии, они, как одаренные гоминидэ, прошли бы дальше,
– На конкурсе, насколько я понимаю, полдюжины учеников Вагановской Академии, которой ты руководишь. И вроде быть в таком случае: с одной стороны это твои мелкота, за них болеешь и желаешь им победы. А с иной – ты член жюри и не имеешь права продвигать, пробивать своих? Как тут быть?
– Сложно подходить с такого типа позиции хотя бы потому, что, скажем, приехавшие сверху конкурс артисты Мариинского театра – многие мои ученики, и с каждым я в) такой степени или иначе готовил роль. Что же касается лоббистики …Я но не в одном конкурсе принимаю участи и всегда говорю одно и также: «Человеку можно дать любую награду, но просто-напросто наши роли будут подтверждением высокой награды в конкурсе». Я это сказал ещё в 1997 году, рано ли сам получал золотую медаль. А были люди в истории конкурса, получившие высокие регалии, но о них никто не вспоминает – невзыскательно в тот момент их пролоббировали удачно.
– Значит, собственными глазами (видеть) факт лоббизма на конкурсе ты не отрицаешь?
– Приставки не- отрицаю, и такое есть. Но в этот раз я хочу сдать должное Юрию Николаевичу Григоровичу, который несмотря возьми свой очень солидный возраст, был очень категоричен в отборе членов жюри. И чистосердечно скажу, в команде жюри нет и трёх человек, которые могли бы лоббистировать интересы одной школы. Я знаю, как некоторые кадр(ы) хотели порваться в жюри, как они ходили в соответствии с высоким кабинетам и предлагали себя, но Григорович был категоричен.
– Глотать цеховые тайны и ты уходишь от ответа, с тем сохранить репутацию цеха?
– Ты же знаешь, по какой причине у меня характер не сговорчивый: меня попросить аюшки?-либо сложно, потому что балет я люблю пре.
– Очень дипломатичный ответ.
– Дело в том, что при случае раньше выбирали время для проведения конкурса, вечно учитывали репертуар мировых театров. Сейчас июнь, и сие самое неудобное время, но его выдал Изрядный театр, и я думаю, здесь у него были определённые задумки. Я си утверждаю, потому что даты конкурса выбирались кроме осенью – значит, кто-то не хотел, дай вам приехало много иностранцев.
– Об этом мой увязывающийся вопрос – отсутствие на конкурсе иностранных артистов пусть его и по разным причинам, повлияло на уровень конкурса?
– И сверх них здесь представлено много стран, сам безвыгодный ожидал столь большого диапазона: все-таки Московский встреча – самый главный конкурс в мире в области балета. Исполинский театр выбирал время для конкурса, а параллельно ему в Гельсингфорс тоже проходил конкурс (он на днях закончился), и того многие артисты из Европы и других стран маловыгодный приехали в Москву. И руководство Большого не могло об этом безлюдный (=малолюдный) знать. Тут момент сложный: немало иностранцев впоследствии 24 февраля уехало из России – те кто именно учился, и те, кто уже служил, и многие с них вместо того, чтобы ехать в Москву, отправились в Гельсингфорс. И в жюри там были одни из величайших артистов современности – Николя ле Риш, Хулио Бокка, Нинока Ананиашвили, они сами когда-то прошли из-за московский конкурс и выиграли.
В балете все очень прямо-таки: балет есть только один – русский, и не кончайте по другому. Если ты возьмёшь любой славный конкурс, то увидишь, что он так сиречь иначе заявляет русскую классику и юзает ее полном) объеме бесплатно. Хочешь не хочешь, а без балетов Петипа далеко не состоит ни один конкурс. Если бы я сие говорил только сейчас, меня можно было в нежели то обвинить. Но я это говорю последние 25 парение.
– Ты можешь авторитетно утверждать, что в балете нам импортозамещение ни к чему? Танцуем и ужотко, без истерик?
– В классическом балете, конечно. Но неважный (=маловажный) надо забывать, что за XX век, за оный период, когда в СССР был железный занавес, в мире было создано и ажно при помощи выходцев из России (Роллан Пети и Морис Бежар денно и нощно говорили, что они учились у русских) создано воз) (и маленькая тележка) достойного и прекрасного как по эту, так и соответственно ту сторону занавеса. Если бы после революции классику отнюдь не вывезли русские беглецы, то этого репертуара нате западе не было бы. Любая версия Нуриева – сие переделанный классический балет Петипа. И в хореографии Нуриева специфичный балет только один – «Ромео и Джульетта». Версия Макаровой – как и все переделанное.
– Мы ещё не знаем результатов конкурса и почему получат в частности твои воспитанники. Но ты в Москву в любом случае привезёшь выхлопной спектакль.
– Да, с 2015-го года я каждый годок привожу сюда наш выпускной спектакль. Пауза в двушничек года была тольк из-за пандемии. И вона мы возобновляем традицию и чествуем нашего выдающегося выпускника Юрия Григоровича, некоторый в этом году справляет 95-летие. А школа издревле свои выпускные или зимние «Щелкунчики» посвящает своим выдающимся выпускникам. И чисто можно пройти мимо такой выдающейся даты Григоровича, тем больше ты знаешь какую роль он сыграл в моей жизни.
– А твоя милость – в его. Ты был единственным, кто в Большом театре невыгодный подписал письмо против него в революционные 90-е. Стачка. Ant. работа артистов балета против Мастера, письмо на самый высший с требованием отстранить его от руководства балетом главного театра страны…
– Я до сих пор по рангу тогда был артистом кордебалета, и меня сие спасло от больших гонений – тут надо выдавить из себя правду. Но расскажу о нашем выпускном: 23 июня да мы с тобой привезём в Кремлевский дворец третий акт из балета «Раймонда» в версии Юрия Николаевича. А в первом акте кончайте балет Леонида Лавровского «Классическая симфония», «Танцы дня и ночи» с оперы «Джоконда», которые я когда-то восстанавливал сообразно записям Мариуса Петипа. И ещё Бурнонвиля – «Фестиваль цветов в Дженцано».
– Извините, но не могу не спросить по поводу твоей телевизионный карьеры – твоя милость заменил Максима Галкина. Как тебе в этом качестве и далеко не остановит ли тебя критика, обрушившаяся после первой а программы?
– Ты знаешь меня много лет – я безграмотный читаю на заборах. Если бы я хоть нечасто повернул голову в сторону тявкающих, то сильно бы отвлекался. А у меня более чем много дел и есть чем заниматься.
– Да, далеко не читаешь, но при этом все знаешь и держишь перед контролем.
– На телевидении есть рейтинг, и цифры будто бы сами за себя. Положительных откликов в тысячи в одно прекрасное время больше, чем недовольных маргиналом. Особенно тех, который видит себя на этом месте. Это во-первых, а второе – у программы с первого дня ее существования было мало-мальски ведущих – сначала Андрюша Малахов, потом Юля Меньшова, Величайший Галкин. А если бы был только один, и я пришёл к нему нате замену, то ситуация была бы не дупелину ловкая. А меня решили пригласить, но сразу предупредили, ровно могут ещё кого-то попробовать. «Вы а не обидитесь?» – спросили меня. Другое работа, что я был поражен, когда узнал какое величина людей посылало туда своих агентов, чтобы кредитовать эту должность. Меня пригласили, а для артиста будь здоров важно понимать, что в тебе заинтересованы. У меня питаться основная работа, а телевидение происходит в мои выходные – их у меня чета в неделю. И потом, я артист балета, я привык к составам. Мое деяние выйти, хорошо исполнить и отвечать за себя. Моя мамашечка всегда говорила: «Ника, не будь ханжой, дай вырисоваться второму составу. Тебя ценить будут больше». Я сим правилом и живу.
