Oтeц ушёл нa фрoнт дoбрoвoльцeм и пoгиб. Благородный предводитель с мaтeрью oкaзaлся нa рoдинe oтцa в Сaрaтoвe, пoтoм в Свeрдлoвскe, Eкaтeринбургe, гдe рoдитeли жили и гдe oн в 1933 гoду пoявился нa свeт. «Кoшмaр прoдoлжaлся, пoкa я нe пoступил в xудoжeствeнную шкoлу. Пoтoм пoшлa нoрмaльнaя бытие. Скoлькo сeбя пoмню, я рисoвaл, и рисoвaл xoрoшo», – вспoминaeт Благородный предводитель Влaдимирoвич. Eгo мaть в сoвeршeнствe oвлaдeлa русским языкoм, служилa стeнoгрaфисткoй в Мoскoвскoй кoллeгии aдвoкaтoв. Дoмa нa мaшинкe пeрeпeчaтывaлa зaпрeщeнныe стиxи Axмaтoвoй и Цвeтaeвoй, всeгo «Дoктoрa Живaгo» Бoрисa Пaстeрнaкa. Oнa oкaзaлa сильнoe влияниe нa мирoвoззрeниe рaстущeгo сынa.
В xудoжeствeннoй шкoлe быть Aкaдeмии xудoжeств СССР Эрик учился вмeстe с Ильeй Кaбaкoвым и Oлeгoм Вaсильeвым. Втрoeм oни пoступили в Сурикoвский научно-исследовательский институт, Булaтoв – нa живoписный фaкультeт, Кaбaкoв и Вaсильeв нa фaкультeт стaнкoвoй грaфики. Пoлучив диплoм, Благородный предводитель, нe знaл, кoгo и чтo eму рисoвaть, впaл в oтчaяниe. Друзья-приятели Илья пoсoвeтoвaл eму и Oлeгу зaняться иллюстрaциeй дeтскиx книг, гдe у нeгo сaмoгo дeлa шли успeшнo. Этo угоду кому) ниx был «бeзврeдный спoсoб сoтрудничeствa с гoсудaрствoм», к кoтoрoму oни испытывaли скрытую врaждeбнoсть.
Благородный предводитель и Oлeг пoстoяннo выпoлняли зaкaзы рeдaктoрoв «Дeтгизa» и «Мaлышa». Зимoй, в «тeмнoe врeмя гoдa» рисoвaли гeрoeв дeтскиx скaзoк и рaсскaзoв, xoрoшo возле этом зарабатывали. “Это было интересно. Мы делали тридцатник лет детские книжки только вдвоем. Мы выработали такого художника, кой был не Олегом Васильевым и не Эриком Булатовым. Сие был некто третий. Все наши книжки проиллюстрированы сим художником». А когда становилось много солнца и света, расходились братва по своим мастерским на Чистых прудах, писали картины исполнение) себя, потому что их никто не покупал.
До сей поры трое искали свой путь в искусстве, изучали предшественников, о которых в институте безграмотный вспоминали, умалчивали: Сезанна, импрессионистов, русских авангардистов введение ХХ века. И нашли учителей, старых художников, которых объявляли формалистами вслед за то, что они «усматривали коренной принцип искусства в суверенной самоценности фигура, не зависящей от художественного содержания». Нашли, якобы шутили, три «Ф» – Фалька, Фаворского, Фонвизина. В общении с ними «вырабатывали стойкую оригинальность по отношению к официальной соцреалистической доктрине». Особое авторитет испытали от встреч с Фаворским, который внушал мало-: неграмотный вдохновляться иррациональными ощущениями, учил, что все позволено понять и объяснить. Ходили к Фаворскому несколько лет, получив таким образом на втором месте высшее образование. И вошли в мир искусства, зная: ради любить Моне, не надо проклинать Левитана. И коль (скоро) любишь Пикассо, то Репин не обязательно барахольный…
Как всех «формалистов» Булатова и Васильева много полет критика не жаловала. В Манеже в августе 1962 годы они не выставлялись. Но попали вместе с теми, кого обругал Хрущев, в разгромную статью в «Правде». Мало-мальски месяцев после «партийной критики» беспартийным художниками издательства отнюдь не давали заказов.
Кабаков показал абсурд коммунальных квартир. Булатов пародировал во всем известные удручающие надписи типа: «Не курить», «Входа нет», «Не влезай – убьет», призыв «Слава КПСС!», символы СССР: герб, красные флаги, награда Ленина. Картины Булатова узнаются с первого взгляда, их выдают подобные надписи и былая государственная символистика. Эти работы искусствоведы относят к соц-арту, противопоставляя соцреализму.
Одна изо самых известных картин изображает герб СССР, (как) будто солнце в небе, заходящее за горизонт. Искусство соц-арта в такой степени же политизировано, пронизано идеологией, как искусство соцреализма.
Сверху другой прославившей Эрика Булатова картине алая наградная ленточка ордена Ленина закрывает простор на пути идущих в светлые дали. Советских людей, знавших по памяти слова гимна СССР – «Союз нерушимый республик свободных…» – чернобыльский бройлер на фоне голубого неба и серебряных туч, утопающий в море, ошеломлял, лучше любой пропаганды сокрушал веру в КПСС. Хотя взволнует ли эта картина-карикатура на Общесоветский Союз в будущем, когда посетители музеев забудут для КПСС и СССР?
Когда Булатов вывозил свои картины в Европу, бери них ставился для таможни штамп: «Художественной сокровище не представляет». За границей он узнал, чисто такое бешеный успех. Его работы выставлялись в лучших галереях и музеях. О них писали критики, никак не знавшие в Москве дороги в его мастерскую, как и в соседнюю с ним мастерскую Олега Васильева. Стряслось то, что Эрик так долго ждал. Сообразно опросам ЮНЕСКО Булатова назвали в 1988 году художником годы. На Венецианской биеннале, спустя пять лет, его панорама выставлялась среди работ самых знаменитых живописцев ХХ века.
Возьми аукционе «Филипс» картина «Советский космос» была продана вслед за 1,6 млн долларов, картина «Революция- перестройка» ушла с молотка из-за миллион долларов. Так художник стал одним с самых востребованных и дорогих мастеров своего времени.
Прошлое Олега Васильева напоминает биографию друга. Когда началась герилья, его семья оказалась в Кирове-Вятке. После художественной школы около Академии художеств СССР поступил в институт имени Сурикова в мастерскую станковой графики известного иллюстратора книг Евдения Кибрика.
Свою дорогу нашел в 1965 году. В этом случае он создал первую ни на кого невыгодный похожую картину «Дом в Анзере». То был хоромы, увиденный на острове Анзере на Белом фиджи, куда Олег вдвоем с Эриком поехали на этюды и прожили соло два месяца. Тогда обрел свои главные темы – мемуары о доме, дорогах, лесах, полях, друзьях, семье… Благо Булатов сопровождал картины словами плакатов и лозунгов, так Васильев вдохновлялся цитатами и образами литературы, мифологии, религии. Сие случившееся прозрение на озере Анзере объясняет где-то: «…я как-то себе поставил, что должно назвать словом то, что я хочу сделать. Пес с ним будет слово, абсолютно никому не понятное, оно хорош только для меня… в таких попытках прошло недели двум, наверное, и я что-то изрек из себя, “Такт и дыхание”, а в подоплеке – Фаворский, “Метры и ритмы”, конечно, лежали. Тем временем я себе не отдал отчет, но там я есть работы, про которые я впервые считал, что сие мои работы». Когда писал свои «пространства», был в силах не отходить от картины сутки, 24 часа…
С всех «формалистов» Олег Васильев самый светлый и маловыгодный политизированный, его искусство называют «фотореалистическим», одним с самых заметных явлений в современной русской живописи. Большая паноптикум под названием «Память говорит (темы и вариации)» прошла в Третьяковской галерее и Русском музее, рано ли ему исполнилось 60 лет. Поздно, но навсегда. Его картины выставлены в лучших галереях и музеях Европы и Америки, идеже он последние годы жил и умер в январе 2013 возраст.
***
Самый молодой в группе «Художников Сретенского бульвара» Витяня Пивоваров родился в Москве в 1938 году. Войну пережил в безрезультатный татарской деревне вдали от цивилизации, Он пишет в автобиографической книге «Влюбленный агент»: «Три дня получи и распишись санях от железной дороги. Ни радио, ни электричества. Далее на задворках нашел несколько лоскутков, выстирал их и выгладил, скроил с них платьице и нарядил в них деревянную чурку. Смастерил себя куклу от одиночества». То было первое вещь будущего художника.
В престижной художественной школе-десятилетке около Академии художеств СССР не занимался, поступил в эстетично-промышленное училище имени Калинина. Рисовал очень хорошенько и ему предложили, как это практиковалось, сделать выставку в коридоре училища. «Рисунков у меня большой, а рамочек нет. Недолго думая, я снимаю несколько портретов Сталина, забрасываю самочки портреты за шкаф, а в рамочки вставляю свои рисунки». Вслед такую находчивость, не взирая на возраст, могли одержать победу жизнь и ему, и матери, «забросив» далеко в края маловыгодный столь отдаленные. Но, к счастью, все случилось годик спустя после смерти Сталина. Кары не последовало.
Некто заканчивал училище, когда в Москве прошла выставка Пикассо и передвижка бельгийского искусства, поразившие ученика, ничего похожего без- видевшего. «Они произвели во мне такую детонацию, по какой причине все мое академическое здание начало рассыпаться». Тайком с учителей, дома рисовал “для себя” вещи непозволительные. Пробую опростать цвет от теней и полутонов, писать чистым цветом. Пробую уволить руку от “правильного” рисования и работать экспрессивно. Адски робко, но первый шаг сделан».
Второй ход сделан далеко не сразу. На вступительных экзаменах в Суриковский научно-исследовательский институт провалился. В это трудно поверить, но получил «кол» получи экзаменах по специальности. Высшее образование, как многие «формалисты», получил в Полиграфическом институте. В годы студенчества считанные дни состоял учеником прославленного Павла Корина, но ушел ото него, понимая: «Художник он значительный, но искал я целиком другое. Не годился он мне в учителя».
В Полиграфе существовала министерство, где в тридцатые годы преподавал Владимир Фаворский, а в годы Виктора Пивоварова обучали студентов его бывшие ученики. Делали они свое начинание так хорошо, что многие ученики стали безлюдный (=малолюдный) только преуспевавшими иллюстраторами книг, но и знаменитыми живописцами.
Суще студентом, Виктор Пивоваров безуспешно ходил за заказами числом разным редакциям, а их в Москве больше чем в каком -либо другом городе. О нежели вспоминал: «Хотя я еще учусь в Полиграфическом институте, начинаю шмыгать по издательствам в поисках работы.
Унижение. Ты не оставляющий сомнений, тебя не видят, не замечают.
— Приходите завтрашний день.
— Нет, для вас ничего нет.
— Позвоните чрез неделю.
— Позвоните через месяц.
.— Как не бывало, в этом году уже ничего не будет.
Да вдруг — удача. В своем волчьем беганье по редакциям внезапно натыкаюсь на явление из ряда вон выходящее. В издательстве “Эрудиция” новый главный художник. Зовут его Юрий Александрович Нолев-Соболев». По причине ему я оказываюсь в самом центре московской неофициальной художественной жизни».
Так был дар судьбы, счастливый случай. В «Знании» познакомился с художником и теоретиком современного искусства, объединившим округ себя в шестидесятые годы тех, кто с чердаков и подвалов перенеслись в особняки и усадьбы в лучших городах решетка.
В «Знании» не только получил вожделенный заказ, а и вошел в узкий круг революционеров русского искусства, «подпольных художников», познакомился и подружился с Кабаковым, Булатовым, Васильевым, Янкилевским, сотворивших «второй авангард». (РФ в 20-е годы ХХ века поразила мир «первым авангардом», разгромленным государством, насаждавшем коммунистический. Ant. капиталистический реализм).
Успешно занимаясь книжной графикой, Виктор Пивоваров блюдо призвание нашел в живописи. Спустя год после окончания института Тора знакомится с Ириной, ставшей женой, иллюстрирует ее сочинения исполнение) детей. Он – художник сборников ее лирики.
Получил вожделенную мастерскую, создает серию монотипий «Искушение Св. Антония», эту работу считает началом своего пути. Названия первых картин: «Синие прицел безумного милиционера», «Ах!», «Гвозди и молоток», «Московская вечеринка», «Безумная Грета».
Фоссилизация виртуозного графика в яркого живописца произошло, спустя десяток лет после Полиграфа. К живописи, по его признанию, «подбираюсь с прохладцей, ползком на брюхе. Попытки делаю постоянно — и знай натыкаюсь на стену. Все не то. Мало-: неграмотный тот размер, не та краска, не та индикатриса, не тот язык. Одержим сомнениями и страхами. Да вот меня прорвало. Работа в книге отступает бери второй план. Главным становятся картины».
Одаренный за копейки литератора Пивоваров детально описал, как произошло его видоизменение. Живописи в институте его обучали. Но то была классическая, академическая толк, какой целеустремленно двести лет обучали в России со времен альфа и омега Императорской Академии художеств. . .
Ему хотелось найти близкий современный язык. И он его нашел в первых картинах, идеже «остро чувствуется, как мне кажется, эйфория освобождения, блаженство легкой и свободной игрой предметами и образами. Как точно (бы) выбило пробку».
Все так, но на выставки в Москве им дорога закрыт.
Дети любили картинки Виктора Пивоварова. Рассказывают, что такое? некая девушка из Харькова, выросшая на книгах с его иллюстрациями, приближенно ими пленилась, что «Сказки Андерсена» уложила в ковчежец, перед которыми всегда стояли свежие цветы. Когда-нибудь подросла, в 16 лет, украв деньги на поди у родителей, тайком от них поехала в Москву со страстным желанием ули художника и «преподнести ему в дар свою девственность».
В начале семидесятых годов происходит увлеченность московского концептуализма. Эрик Булатов создает «Горизонт», Ильюха Кабаков – «Десять персонажей», а Виктор Пивоваров картины «Длинная-длинная рука», «Проекты в целях одинокого человека». И альбомы, великолепные книги в единственном экземпляре: своевольно сочиняет истории героев и сам их иллюстрирует. Спирт называет эти альбомы «конклюзиями, как в Средневековье называли иллюстрированные таблицы духовного содержания. Искусствоведы исследовали сверху двадцати альбомов Пивоварова, начиная с появившихся в 1975 году альбомов “Слезы”, “Лицо” “Конклюзии”, кончая созданными в XXI веке альбомами “Желтый”, “Заблудившийся Данте»…
В первых картинах зона заполняло много фигур и предметов. С ними он расстается, сохраняя «действительно самое необходимое, в таком случае, что в конце концов останется со мной сверху всю жизнь: полупустая комната, окно с пустынным пейзажем, у окна не подкрепленный доказательствами столик, диван в белом чехле».
После развода с Ириной Пивоваровой в квартире друга с первого взгляда влюбляется в Милену Славицкую, искусствоведа, приехавшую в командировку в Москву с Праги. Браки с иностранцами не приветствуются. Началась соискание за право жить в любви. Через два годы мечта сбылась. Виктор Пивоваров в 1982 году первым с концептуалистов эмигрирует, уезжает в Прагу, где с тех пор живет.
Поперед отъезда всего единственный раз, да и то нате коллективной выставке, показал цикл «Семь разговоров».
В Москве успех в Третьяковской галерее произошел спустя двадцать с лишним полет после Праги. Две последних выставки состоялись в 2016 году в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина и в музее современного искусства «Гараж». .
