Думaя oбo всeм этoм, я вывeл нe тo чтoбы фoрмулу — нeкий признaк, кoтoрый пoмoгaeт мнe xoтя бы приблизитeльнo сфoрмулирoвaть свoe oтнoшeниe к чeму-тo нoвoму изо тoгo, чтo пoявляeтся в культурнoм прoстрaнствe. Тaк вoт — признaк: я считaю, чтo всe, любoй твoрчeский aкт, кoтoрый мoжнo зaпиxнуть в гaджeт, — всe этo мoмeнтaльнo тeряeт в цeннoсти, дeвaльвируeтся. Eщe кoрoчe: бoльшoe искусствo нe живeт в смaртфoнe.
И шелковичное) дерево совершенно неважно, о чем речь — о кино, музыке возможно ли изобразительном искусстве. Кино, упакованное в мобильный формат, умирает. Слыхать, кстати, именно поэтому и умирает: Большой стиль и гаджеты несовместимы. Уточню: умирает в частности настоящее, большое кино. А его место занимает (с большим успехом, не грех бы и что-л. сделать признать, — но чему тут удивляться?) киношный фастфуд. Кантри, потребляемая через смартфоны и планшеты, точно так но превращается в фоновую «жвачку» для нашего слуха, единственная прибыль от которой — она хотя бы немного спасает нас через информационного шума, рвущегося в наши уши со всех сторон. Безоговорочно, ни о каком наслаждении чистым, глубоким и настоящим звуком после этого речи не идет: за копейки мы получаем свою тысячу треков; какое тутовник может быть качество…
Еще одно: музеи. Поветрие всех заставила шевелиться, музейщики вынужденно кинулись в И да и нет, собрались, напряглись и выдали — что? Цифровые копии своих коллекций. Сие потолок. Больше-то и придумать нечего. Да, коллекции сии уникальны. Да, качество копий иногда потрясает. Только все это вместе превращается в «белый шум» — Водан сплошной фон, который ну никак не одно и в таком случае же по сравнению с живым контактом с прекрасным. Заступиться пять минут в Третьяковке перед «Неизвестной» Крамского и пяточек минут рассматривать репродукцию на мониторе мобильного телефона — кто такой решится поставить между этими событиями знак равенства?
Да тут, на этом грустном фоне, остается одно яркое и светлое отметина: театр. Театр никак не упаковывается в формат гаджета. Попытки были и очищать, благодаря пандемии что-то такое происходит навытяжку сейчас, на наших глазах. Но чем спустя некоторое время, тем больше я убеждаюсь, что это сделать без затей нереально. Если кино в сочетании с гаджетами деградировало накануне формата какого-то визуального аттракциона (и супергеройские фильмы, снятые соответственно комиксам, ожидаемо становятся образцом жанра), то ваянг с гаджетами просто не сочетается. Ну вот — (языко однополюсные магниты отталкиваются, так и здесь: какие-в таком случае прекраснодушные и наивные люди пытаются скрестить одно с другим, а ничто не выходит — прямо совсем! И даже не рождается никакого заменитель-жанра на подмену. Ну в самом деле: безвыгодный считать же такой формой деградации театра распространенный сегодня стендап. Хотя, если подумать, стендаперы вышли с КВН, а КВН — это разновидность театрального капустника, вечера шалостей в целях актеров, просто перемолотая телевидением в удобоваримый фарш чтобы широких народных масс.
Даже если это эдак: гаджеты убили Большое кино, но они безвыгодный смогли уничтожить театр. Эта мясорубка с ним безвыгодный справится.
…Споры о том — имеем ли мы деятельность с настоящим искусством или перед нами претенциозная работа, шли всегда и продолжаются по сей день. Вроде оценивать то, что мы видим или слышим? Образование, искусство — неудобная для таких оценок область. Сие не спорт, где прыгнул на два сантиметра с годами — и ты чемпион, неоспоримый и всеми признанный. Искусство безграмотный соревнование. Но я нашел для себя вот такой-сякой(-этакий) способ оценки: если предложенное тебе нечто, называющее себя произведением искусства река, паче чаяния, культурным явлением, успешно встраивается в дигитальный формат, ничего не теряя от копирования и тиражирования, если нет зрителю или слушателю нет разницы, что симпатия видит или слушает: оригинал или копию, — в этом случае у меня возникают большие сомнения.
Может быть, сие не решающий критерий, но показательный. С ним хоть не соглашаться. Это мои личные наблюдения. И, согласен, кто-то может назвать эти мои рассуждения брюзжанием немолодого сделано человека. Согласен, не спорю! У меня нет комплексов сверху этот счет. Но ведь есть люди, которые документально родились и живут в телефоне. Плохо это или недурно — не берусь судить. Понимаю только, что они беспритязательно не знают другого мира. А теперь, повзрослев, они приспосабливают сей мир под себя. И я вижу, что мир через этого становится проще. Цифровой, технологический мир несложно просчитывается. А скульптуру Микеланджело или фильм «Андрей Рублев» Тарковского просчитать проверке). Это плоды свободы творческого духа их создателей. Мiровая технологий легко поддается измерению, описанию и систематизации, хотя в нем остается очень немного места для свободы, в томик числе для свободы творчества. Та же «Матрица», оный же «О, дивный новый мир», все великие литературные антиутопии — об этом, именно.
И в том, что мой любимый театр оказался таким неудобным интересах власти цифры, я вижу признак того, что в нем накануне сих пор сохранилось главное — свобода. Живая, настоящая, теплая и из-за этого такая притягательная. Увидимся в театре: там дышится свободнее!
