«Мeртвыe души» Aлeксaндрa Пaнтыкинa — этo шeдeвр. Сeйчaс, кoгдa пaртитурe ужe бoлee дeсяткa лeт (oпeрa нaписaнa «дeдушкoй урaльскoгo рoкa» в 2008 гoду), сoвeршeннo спoкoйнo мoжнo выдaвaть eй сaмыe высoкиe и пaфoсныe oцeнки. Oнa прeтeрпeлa нeскoлькo пoстaнoвoк в рaзныx гoрoдax, куда ни погляди идeт с aншлaгaми, aвтoр стaл лaурeaтoм прeмии «Зoлoтaя Мaскa». «Мертвые души» — сие настоящая музыка XXI века, образец стилистического «кроссовера», идеже органично сочетаются приемы и техники академического композиторского корреспонденция с внятностью и демократичностью музыкального языка. Сквозное развитие, сложные гармонии и тональные меры, речитативность вокальной линии — словом, все то, фигли является отличительными чертами «современной» оперы, на которую нерешительно не желают ходить зрители, Пантыкин соединил с приемами кисмет- и поп-музыки, красивыми мелодиями, запоминающимися хитами и красивейшими хорами.
И во — красноярская версия в постановке режиссера Николая Покотыло и дирижера Валюня Шелепова. Версия, может быть, самая адекватная материалу: полуоперная — полумюзикловая. Идеже классическое глубокое контральто Светланы Кольяновой (Губернаторша) бесподобно стыкуется с абсолютно мюзикловыми, даже слегка «попсовыми» вокальными приемами Надежды Кармаевой (Лиза), а вот актерская, драматическая манера Алексея Казанцева (Селифан) с прекрасным звучным оперным тенором Алексюша Белопашинцева в роли (так и хочется сказать по -оперному — в партии!) Чичикова. Эклектики отнюдь не возникает — саунд объединен микрофонным звучанием, а «разнокалиберность» вокала оправдана пестротой самих персонажей — гоголевская фантасмагория допускает однако что угодно — от мертвых душ до гуляющих носов, ото оживших портретов до летающей в гробу панночки, ото кабаретного Хлестакова — отличная актерская работа Леонида Забоева — после идиотически вдохновенного Ноздрева (Иван Сосин), лихо размахивающего в клетку и поющего изумительной красоты арию «Редкая лошадь долетит задолго. Ant. с середины Днепра».
Спектакль решен в довольно традиционной «гоголевской» стилистике — цепь «свиных рыл», гротескных уродов, нелепых буффонных персонажей несомненно. Нарисованное лицо Губернатора (Владислав Питальский) как личиной сошло с эскизов комедии дель арте. Очень смех сказать Плюшкин (Александр Литвинов), да и вся компания губернских помещиков — карикатурна и пародийна. Несомненно, можно сказать, что такое решение слишком тривиально и много раз отработано. Но ведь потому и тривиально, что верно, что соответствует источнику. Спектакль создается никак не для тех, кто видел все это много раз, а для новых поколений — молодежи, подростков, детей, которым пока что нужно с нуля объяснять, что это за Утка такой и почему у него все герои сумасшедшие.
С этого места и визуальное решение Юрия Наместникова: действие разворачивается окрест гигантской двухколесной брички, а женские костюмы выполнены с элементов пестрых лоскутных одеял в принте жостовских подносов. Обязательство коллекции — «баба на чайнике» — и всем дамам, попросту приятным или приятным во всех отношениях, таковой стиль очень к лицу. Особенно дочке губернатора Лизаньке, небесному созданию, проводящему перфект в молитвах в монастыре. Но не все так, т. е. кажется. В версии Константина Рубинского идею трюка с мертвыми душами подкидывает Чичикову самоуправно … губернатор. Интрига его проста до гениальности: нав мошенника Чичикова на аферу, а потом и отнять у него через шантажа полученные из банка денежки. Только все-таки на каждого жулика найдется более сильный мошенник (и это, кстати, чисто гоголевский ход — достаточно воспомянуть его «Игроков»). Вот и здесь команда губернатора получит отместку) куша в 200 тысяч рублей мастерски нарисованные фальшивые купюры. А Прохиндей уедет дальше по Руси, увозя и деньги, и главного афериста N-ской губернии «святошу» Лизаньку, которая, т. е. оказалось, в монастыре время тратила не только получи молитвы, но и на изготовление фальшивых денег.
Иронизирование, юмор, гротеск, обличение коррупции, плутовство — конечно, общей сложности этого в спектакле вдоволь. Но авторы читают Гоголя стараясь не пропустить ни звук и вдумчиво. А потому финал оперы вовсе не юморной. Знаменитый текст «Русь, куда несешься ты? Дай ответственность… Не дает ответа» звучит в виде необыкновенно красивой хоровой темы и становится финальным многоточием, которое заставляет мыслями где), сомневаться, переживать, спорить русских людей вот сейчас 180 лет.
