Вoзмoжнo, oднa изо нaибoлee яркиx и кoнцeптуaльныx нoвoгoдниx музыкaльныx тeлeпрeмьeр кaк рaз и былa зaдумaнa в тoм числe про пoдoбнoй дeклaрaции. Дуx врeмeни нынe вeдь трeбуeт бeзуслoвнoй присяги в вeрнoсти т.н. «скрeпнoй стae», eсли eсть нaмeрeниe oстaвaться в oбoймe и xoть кaк-тo сущeствoвaть, дaжe нa мaлoпригoдныx во (избежание пoлнoцeннoй жизни прoстoрax выжжeннoй пустыни. Нe всeм, прaвдa, пoмoгaeт. Мoргeнштeрну вoт пришлoсь бeжaть…
Зa пaру чaсoв дo нaступлeния Нoвoгo гoдa (a зaтeм и в пoвтoрe в рaзгaр прaздникoв) Филя Киркoрoв oткрыл «Нoвoгoднюю скaзку» кaк ни в чeм, кaзaлoсь, нe бывaлo: кaк всeгдa, взбaлмoшный, мaнeрный, высокопарный, нaрoчитo рaзукрaшeнный яркими шeлкaми, пышными мaнтo и мoxнaтыми пeрьями, кoшмaрящий в излюблeннoй им xaмoвaтoй мaнeрe нeсчaстнoгo Дeдa Мoрoзa, кoтoрый пo стaрoсти и слeпoтe нe прoсeк фишку, ктo здeсь глaвный… В oбщeм, пoп-кoрoль вo всeй свoeй крaсe с пeснeй «Бeз любви» вoзвeстил новогодней публике о фолиант, что жив, здоров и по-прежнему прекрасен. Зрители, надо полагать, даже вздрогнула. Но было в всем этом что-то нарочито гротесковое, неприметно противоестественное даже для Киркорова — будто поп-князь переигрывает, хотя куда уж ему переиграть самого себя!
Однако те, кто пробились к финалу чрез песенные, звездные, сценарные хитросплетения и постановочные чудеса дополненной телесказочной реальности, поняли: Киркоров раньше действительно пародировал самого себя, беспощадно высмеивал былого проказника и шалуна. А пока, мол, прозрел, остепенился, помудрел, обрел силу познания, прелесть саморазвенчания и подлинной любви, причем благодаря Кощею Бессмертному — «главному в этом королевстве крутому, однако не злодею», роль которого меланхолично и точно, в соответствии с заявленным параметрам, исполнил Игорь Крутой.
Былые спесь, жеманство и хамоватость как рукой сняло с Филиппа. Скромно и трепетно, меча раньше Кощеем бисер благодарностей за урок (помните «старших товарищей» изо церемонии?), он произнес вдохновенную оду «любви к музыке, людям, которые приходят получи мои концерты, ради чего я всегда пел», и целиком и полностью просветленный, без тени привычного хабальства, в скромнейшей (по части его меркам) серебристо-золотистой, лишь слегка инкрустированной жемчугами (ну) конечно каменьями тужурке вышел вон, затянув напоследок перед аккомпанемент Виктории Кохана (талантливого композитора и красавицы) «По камням до острым» свой главный лирико-романтический шлягер минувшего лета на стихи Михаила Гуцериева.
Не принимая во внимание Филиппа Киркорова (единственного, кто был в этом новогоднем мюзикле самим на лицо, а не играл, как остальные поп-звезды, чучел, кикимор и прочих водяных) другое ключевое идиома — как-раз «Михаил Гуцериев». Наряду со сквозным сюжетом о священнослужитель-короле, ищущем выход из тупика жизни и коварных сетей волшебной сказки, к тому же одной цементирующей материей действа и, собственно, поводом к мюзиклу стали песни поэта. Близкий прием уже применялся два года назад в телемюзикле «1001 нокаут, или Территория Любви», а ближайшим заграничным «аналогом» только и можно считать киномюзикл Mamma Mia с песнями АВВА. Благо, и у «Аббы», и у поэта Гуцериева перевода нет достаточное количество хитов, чтобы скомпоновать из них безграмотный один и не два мюзикла. А выстроить сюжетные очерк хитросплетений и взаимодействий героев-исполнителей — дело техники, умелых сценаристов и постановщиков, с нежели, опять же, ни у «Аббы», ни у г-на Гуцериева, точно можно догадаться, проблем нет. Вот и получилась постановочно, визуально и полнокровно одна из самых, пожалуй, концептуальных и оригинальных новогодних телепремьер.
Коль скоро поющие актеры поют не всегда стройно, хотя с душой, то певцы порой и поют нестройно, и играют приблизительно себе. Не у всех получилось органично вжиться в предложенные роли сказочной живности, героев, чудовищ и красавиц. Куда-нибудь, например, улетучился весь демонический блеск той но Славы с ее знаменитым инфернальным гоготом, которым возлюбленная сотрясает светские рауты громоподобнее любой Маши Распутиной? А тута вот превратила Бабу-ягу в сонную муху. Круг обязанностей загублена. Или Валерия (Аленушка Пригожая), которая где-то фальшиво страдала по заколдованному в козла мужу, а не только Станиславский, но и сам бы Пригожин опешил: «Не верю», — и подал бы держи развод…
Но в целом поп-звезды старались т. е. могли. Самыми убедительными по этой части оказались Посвящённая Христу Орбакайте (Царевна Лебедь), Николай Басков (Кай в чертогах Снежной Королевы Любы Успенской, чье замороженное мотор растопила Любовь, к досаде Киркорова) и неожиданно Иван-цесаревич аки Денис Клявер. Сам Киркоров не в число отсчетов, он — актер до каждой ворсинки своих перьев…
Зато уж пели на все пожалуйста и с видимым упоением. Упоение, среди прочих причин, допускается, наверное, объяснить и тем, что большинство новогодних «телемузык» мусолили худой секонд-хенд, создавая атмосферу если не темного, ведь бесконечно безысходного и опостылевшего прошлого (о чем подробнее излагает в данное время в «ЗД» коллега Легостаев), а тут все-таки какие-в таком случае признаки сегодняшней жизни.
Подобная «злоба дня», потребно заметить, проявилась не только в музыкальном обрамлении, созданном в размашистом стилистическом диапазоне с рока до хип-хопа, от диско накануне шансона, от попа до рейва и т.д. внушительным пантеоном композиторов — в качестве кого молодыми хитмейкерами, так и мэтрами жанра: Игорем Крутым, Андреем Мисиным, Кимом Брейтбургом, Алексеем Романоф, Викторией Кохана, Игорем Зубковым, Димитрисом Контопулосом и др., фигли создало пеструю музыкальную канву, подчеркнуло впечатляющий масштаб тем и эмоций, к которым обращается в своих сочинениях менестрель Гуцериев; а собранные вместе эти песни сложились в колоритную мозаику.
Искомая «злободневность» неожиданно обнаружилась и в едких шутках, в которых авторы скетчей никак не отказали себе в удовольствии хоть и аккуратно, но съехидничать на тему тех же пресловутых скреп, вот именно и вообще… «Это парокар такой? Вот мы Илону-ведь Маску нос утерли!» — куражился Киркоров, мчась получи дымящей печи с Емелей (Ярослав Сумишевский), и гоготали тутти, кто читает новости хоть о роскосмосе, хоть о новых вагонах метрополитен.
Или вот — горячая местная спортивная, когда не показалось, тема: «Как вы собираетесь Кощея разить — будете применять допинг или привлечете потустороннюю силу?» А Королевна Лебедь (Кристина Орбакайте), приехавшая на аквариумное party к Ненаглядный Рыбке (Таисия Повалий) из Москвы, вообще брякнула, по-видимому насмотревшись запрещенного за нежелательность контента в Интернете: «Цены инуде такие, что без волшебной палочки ничего далеко не купишь, а люди хорошие, только уставшие».
«Уставшие ото чего?» — хотелось уточнить у Царевны, но Золотой Рыбке было пофиг, симпатия сохла по Садко (Стас Михайлов), у которого модные скороходы с последней коллекции и вообще «он симпатичный»…
И, (само собой) разумеется, Михаил Шуфутинский, на которого напялили юбку и накладка в стиле «блондинки за углом» так, что где бы Водяного он, конечно, походил, будто единоутробная, даром что и старшая сестра, на потасканную долгой жизнью подина водой женщину с бородой Кончиту Вурст. Уж (то) есть икалось бедной «Королеве Австрии» в этом зеркале ее будущего, может прочитать лишь поп-король Киркоров… Вот тебе и скрепы получи федеральном телевидении! А бедного Филиппа заставили землю (у)потреблять с причитаниями «у меня даже волосы теперь натурального цвета»…
