— Лeв Юрьeвич, eсли пeрeинaчить сoвeтский пeсeнный «слoгaн», мoжнo ли вaс нaзвaть чeлoвeкoм, шaгaющим пo жизни с шуткoй?
— Я нaдeюсь, чтo этo тaк. Я пытaлся тaк пробывать, и этo стaлo мoeй прoфeссиeй. Сeйчaс мнoгo нaрoду шутит, тoгдa всe-тaки прoфeссиoнaлoв былo нe тaк мнoгo. Я прoстo зaрaбaтывaл сим, этo пoмoгaлo и экoнoмичeски, и вo всex oстaльныx смыслax. Я приoбрeл друзeй, слoжился oсoбый среда eдинoмышлeнникoв.
— Вaшa пeрвaя стaтья кaк журнaлистa o чeм была? С зачем все начиналось?
— Первый семестр в институте начинался с того, ровно нас послали на картошку, был такой практика. И я в студенческую многотиражку «Ленинец» (мы же были МГПИ имени Ленина) написал заметку «Сколько есть расчет картошка». Я прекрасно ее помню.
— Давайте заодно вернемся кайфовый времена, когда вы были сотрудником «Московского комсомольца».
— Сие было замечательное время. 13 лет жизни. Цепной праздник. Обычно работа это то, что созидать не хочется, место, откуда люди спешат до дому. К «МК» это не относилось. По вечерам и дел сделано не было никаких, а мы все сидели, разговаривали, играли в шатранг, выпивали, не скрою, любили. Я обрел там подругу жизни. Моя суффиксы: 1) -ша : докторша работала в том же здании, двумя этажами перед этим. Потом женился, получил квартиру. Квартиру, машину, жену, друзей, «Московский комсомолец» ми очень много дал.
— В юмористической литературе кого вас считаете своими учителями?
— Ильфа и Петрова, Зощенко, Хармса. И старших товарищей — Горина, Арканова, Жванецкого. Были всё ещё люди не с такими громкими именами, редакторы «Клуба 12 стульев» присутствие «Литературной газете» (легендарная 16-я полоса. — Прим. И.В.) Я, может, назову имена, и они безграмотный так много скажут широкому читателю, но я им безбожно обязан. Владимир Владин, Виталий Резников, Виктор Веселовский. Они были моими друзьями и наставниками. А в «Комсомолец» меня пригласил ныне застывший Владимир Альбинин, он заведовал отделом информации, возле котором был сектор сатиры и юмора.
— Когда вы создавали «Сатиру энд юмор» в «МК», ваш брат наследовали традиции «Литгазеты»?
— Мы были конкурентами! Коли так два мощных ресурса позиционировали себя как юмористические и сатирические: «Крокодил» и «ЛГ». И были помельче. Многие газеты считали себя обязанными быть уголок юмора. Так вот с главными этими изданиями наша сестра успешно соревновались, если не побеждали, то шли с ними в уровень.
Все их авторы печатались в «Московском комсомольце», нам сие удалось, несмотря на то, что гонорары были несравнимые. Только в «МК» было напечататься престижно. Надеюсь, что и предварительно сих пор так.
— Вас стали узнавать сверху улицах и в магазинах после того, как вы попали в телек?
— Нет, что удивительно. Это произошло, когда в «МК» вел авторскую колонку — шапка «Ф». Мы же очень часто выступали с устными выпусками газеты: ездили держи полевые станы, в дома культуры, студенческие аудитории, ажно в КГБ (нас потом развозили по домам с мигалками). Нас знали в оригинальность.
А потом, конечно, были ТВ-программы. «Времечко», «Иванов, Петров, Сидоров».
— А фигли стало вашим вторым домом — газета или тв?
— В газете можно было расслабиться. А на телевидении было будь здоров жестко. Я даже не ожидал, что так (вагон придется работать: разница огромная. Стресс, нервное надсада, особенно когда прямые эфиры идут. В газете все на свете было уютнее и как-то по-домашнему.
— В Интернете уплетать информация, что вы в Израиле, а мы с вами беседуем в области российскому номеру телефона.
— Это пишет Википедия. Я непринужденно в Израиле был 4 месяца и получил гражданство. Как и каждый кому не лень человек, кто может туда поехать, съездил. Так живу в Подмосковье, в Крекшине. Но к нам столица подступила, давно Новой Москвы километр. Но пока еще Подмосковье, стоустая молва Богу.
— А вам по душе городской образ жизни иль яснополянский, как Льву Толстому?
— Толстой не аминь время в Ясной Поляне проводил, у него усадьба была в московских Хамовниках. В неодинаковые периоды жизни у меня предпочтения складывались разные. В Москве усиживать квартира, но город стал сложным. Ритм жизни поменялся: пробки, повернуться негде в метро. Пешком просто так, как раньше, еще не походишь. А я знал москвичей, ходивших на работу с Ленинского проспекта сверху Цветной бульвар. Молодежи, конечно, нравятся ночные клубы, а в моем возрасте не терпится тишины. Я сейчас все делаю, что позволяет гигия. И книжки читаю, и кино смотрю. Заставляю себя ходить. Аж если хочется лежать, думаешь: это вредно, требуется пройтись.
— Над новой книгой работаете?
— У меня ни духу таких амбиций: книга, еще одна. Сколько разрешено! Я бы не сказал, что так страшно люблю марать. В Фейсбуке у меня есть страница, кто-то просит прелюдия, рецензию. Но мне всегда тяжело было намарывать, приходилось себя как-то преодолевать, чтобы насыщать семью. У «Серапионовых братьев» был такой девиз: «Писать трудно». А немедленно пишут оттого, что нечего делать.
